| Прагматические функции фразы "Как дела?" в контексте детско-родительских отношений |
|
Анна Бердникова, кандидат филологических наук, семейный психолог
Нарушения контакта, сложность установления доверительных отношений в семьях с детьми-подростками отмечались многими как отечественными, так и зарубежными исследователями (В. Сатир, И.Кон, Р. Баярд, Р. Кэмпбелл, А.Реан и др.). В приведенном ниже исследовании рассматривается один из типичных конфликтогенов семейного общения. Комплексный психолого-лингвистический подход к изучению конфликтогена позволяет более полно и глубоко исследовать его природу, а также наметить пути возможной нейтрализации его в контексте детско-родительского общения.
В ходе консультативной работы с семьями подростков при анализе запросов родителей была выявлена примечательная закономерность. Многие родители жалуются на отсутствие в отношениях с подросшим ребенком теплоты, близости и желаемого уровня доверия – для восстановления отношений, вхождение в контакт большинством родителей - участников использовалась фраза «Как дела?», на которую следовал неадекватный, по мнению родителей, ответ: агрессия, игнорирование, формальные односложные ответы. Что позволило сформулировать гипотезу данного исследования: контактоустанавливающая фраза «Как дела?» многозначна, многофункциональна и адресант и адресат этого высказывания понимают ее различным образом. Отправной точкой исследования стал дефиниционный анализ слова «дело». Поскольку фраза «как дела?» обладает устойчивостью и воспроизводимостью, что сближает ее в этом отношении с фразеологической единицей, то многие толковые словари включают ее статью слова «дело». Наше исследование опиралось на дефиниции толковых словарей под редакцией С.И. Ожегова и Ушакова Д.Н. Анализ данных толковых словарей позволяет выявить узуальное, присутствующее в языковом сознании всех носителей русского языка значение фразы «как дела?»: Заинтересованное отношение к положению адресата фразы. Далее для проверки заявленной ранее гипотезы было предпринято следующее: более ста учащихся девятых классов гимназии № 6 «Горностай» г. Новосибирска приняли участие в написании эссе на тему «Что для меня значит, когда меня спрашивают «Как дела?». Контекстуальный анализ письменных работ учащихся позволил выделить несколько смыслов фразы: 1. Искренний интерес к собеседнику (совпадение со словарным толкованием) Этот вопрос звучит нечасто, но если мама так говорит, значит у нее есть время поболтать со мной, как подружки. 2. Формальный интерес: каждый родитель должен общаться со своим ребенком, следовательно, поинтересоваться делами, означает совершить акт такого общения. Когда слышу этот вопрос, всегда отвечаю: «Нормально!» и иду по своим делам. Когда больше не о чем спросить. 3. Контроль собеседника. В этой функции фраза «Как дела?» становится синонимичной фразе «Отчитайся!» Как дела? Значит – что ты сегодня получил? 4. Фраза становится маркером неблагополучия: если меня спрашивают «Как дела?», значит, со мной визуально что-то не в порядке. 5. Зачин неприятного разговора. Значит сейчас будет разбор полетов. 6. Как форма приветствия между приятелями – не предполагает развернутого ответа. 7. Способ начать общение с незнакомым человеком в соц. сетях. Для анализа смысла, вкладываемого родителями во фразу «Как дела?» был предпринят опрос на родительских собраниях, семинарах для родителей и родительском форуме «Сибмама». Участникам было предложено завершить предложение: когда я спрашиваю ребенка «Как дела?», я подразумеваю следующее… В опросе приняло участие 86 человек. Примечательно, что родители видят в этой фразе преимущественно два смысла: искренний интерес и маркер неблагополучия. Для многих родителей произнесение фразы: Как дела? предполагает автоматическую демонстрацию искреннего интереса к ребенку. Если я спрашиваю ребенка о его делах, значит, мне интересны именно его дела. Если бы мне было интересно что-то другое, я спрашивала бы о другом. Многие из родителей склонны отрицать функцию контроля, даже в тех случаях, когда она явно прочитывается из контекста. Например, мама двенадцатилетнего мальчика так описывает ситуацию. Я знаю во сколько у него заканчиваются уроки, всегда звоню на последней перемене, спрашиваю: Как дела, сынок? – а сама думаю, хоть бы не отчебучил сегодня чего-нибудь. Сын отвечает: «Ну, мама, блин…» и кладет трубку. Функцию своего вопроса мама обозначает как проявление интереса к делам сына. В родительской аудитории иногда за фразой «как дела?» признается «легкая» форма контроля: Когда я задаю вопрос «Как дела?» сыну (5 лет), я хочу знать чем он занимался в мое отсутствие, но не с целью контроля (пока еще, хотя и это отчасти тоже), а показывая свою заинтересованность в нем. Потом я обычно расспрашиваю насколько ему были интересны эти занятия, нравятся - не нравятся, вкусную ли еду ел и тд. К сыну интерес контроля сейчас пока легкий. Т.к. в мое отсутствие он под контролем бабушки или воспитателя. Думаю, с возрастом контролирующая составляющая вопроса будет выше. Кроме того, от сына я хочу получить информацию не получил ли он какого вреда по отношению к себе от третьих лиц. Другой пример, иллюстрирующий взаимодействие маленького ребенка и мамы, посредством фразы «Как дела?». На консультации мама жалуется на то, что ребенка в саду обижают почти все одногруппники, сама она этого не видела, воспитатель не замечает, говорит, что у мальчика все в порядке в группе. Но ребенок каждый вечер дома в красках рассказывает о своих обидах в ответ на вопрос «Как дела?». После нескольких попыток восстановить типичный диалог в ходе которого ребенок обычно жалуется. Полностью реплика мамы, после которой пятилетний мальчик говорит о своих неприятностях, звучит следующим образом: Как дела, тебя в саду не обижают? Для мамы это автоматизм общения с сыном, вторая часть фразы сливается с первой по смыслу и не воспринимается, как провоцирующая ребенка на изыскания обид. Около 30% опрошенных родителей не пользуются этой фразой во внутрисемейном общении, считая ее демонстрацией исключительно формальных взаимоотношений. Значительная часть опрошенных (около 60%) дифференцируют смысл этой фразы в зависимости от того, какова дистанция между адресатом и адресантом: чем короче это расстояние, тем более искренний интерес может быть вложен в эти формально-ритуальные слова. Если спросит малознакомый приятель, то я отвечу нейтрально: «Хорошо. Нормально. По-старому». Если спросит муж, родители или сестра, ответ будет полным, развернутым, с обсуждением того или иного дела. Этим людям я доверяю. Им на самом деле интересны события моей жизни. Если оставить за скобками смысл расхожего выражения, что «На вопрос «Как дела?» подробно отвечает только зануда», то развернутый ответ на этот вопрос предполагает высокую степень открытости и доверия в отношениях, не вытекающих автоматически из наличия родственных связей. Еще одна примечательная функция фразы была выделена родительской аудиторией: фраза становится камертоном для дальнейшего общения. В зависимости от того, что отвечает или не отвечает собеседник, а также как отвечает, можно прогнозировать дальнейшее общение, подстраиваться под адресата оптимальным образом. Эта функция была обозначена как исключительно женская. Мужчина, получив ответ на этот вопрос, может принять стратегическое решение – стоит ли ему продолжать общаться или нет, тема подстройки, сонастраивания, как правило, не поднимается. Когда спрашиваю «как дела» у близких мне людей, моя основная задача не выяснить все в подробности (кроме исключительных случаев), а услышать что ничего волнующего и плохого не произошло! Т.е. когда мне отвечают "дела хорошо/отлично/нормально" - мой внутренний "сторож" спокоен и радуется жизни и можно уже послушать, например, про необычный поход в поликлинику. В данном контексте фраза выполняет своего рода сигнальную функцию. Таким образом, проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы: 1. Родители склонны воспринимать фразу «Как дела?» в ее ближайшем, узуальном значении «демонстрация искреннего интереса». Функция контроля, как правило, отрицается. Возможно, это связано с тем, что контаминация искреннего интереса и контроля входит в противоречие с собственным образом хорошего родителя, имеющимся у отвечающего. Признать, что демонстрируется искренний интерес, как и предполагает узуальный смысл фразы, а на деле воплощается контроль, означает принять, что есть готовность или навык использовать в отношении собственного ребенка двойственные, манипулятивные, не всегда объективно честные приемы. 2. Дети более чутко относятся к языковым нюансам общения с родителями, выделяют большее количество смысловых оттенков, готовы их озвучивать и пояснять. 3. Неадекватная, по мнению родителей, реакция детей происходит наиболее часто в тех ситуациях, когда дети ощущают скрытый за фразой контроль или формальный, а не искренний интерес. При частотном использовании фразы с такой смысловой нагрузкой, высказывание становится конфликтогеном в детско-родительском общении. Появление этой фразы начинает ассоциироваться с демонстрацией неискренности и манипулятивности, что приводит к бунту, протесту и, соответственно, неадекватной, по мнению родителей, реакции. 4. Результаты исследования позволяют составить блок рекомендаций для заинтересованных в эмоциональном контакте с детьми родителей. Одной из главных рекомендаций становится работа над осознанием собственных коммуникативных интенций. Список литературы 1. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1998. 2. Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка: В 4 т. М., 2003.
|